сказал Тузик. — Съем я твою подушку, что ли?»
«Да мне уже лежать негде, я сейчас упаду!» — бесился Сандик.
«Нет, нет, не падай — тебе это может повредить. Лучше сойди сам!» — посоветовал Тузик и разлёгся так привольно, что Санди очутился на полу.
«Ай-ай-ай! Отняли корзинку! Спихнули меня с подушки!» — скулил англичанин.
«Фу-у, как нехорошо жаловаться! Да не будь ты таким жадным! — выговаривал ему Тузик. — Погоди, дай мне немножко полежать. Сейчас пущу тебя».
Но Санди не угомонился. Он долго скулил, визжал. Наконец с плачем побежал к своей хозяйке.
Вскоре они оба появились в комнате. Впереди, не переставая скулить, бежал Санди. За ним, в шлёпанцах и халате, спешила панна Агата.
Ужасная картина предстала её взору. Уютно свернувшись клубочком, в корзине лежал Тузик.
— Вон! Вон отсюда! Убирайся! — налетела она на злодея, обидевшего её сокровище.
У Тузика была своя гордость. Он терпел, когда на него кричала тётка Катерина. Тётка Катерина — это тётка Катерина. Как никак, первое лицо в доме. Все должны её слушаться, потому что она всех кормит.
Но чтобы эта чужачка, неизвестно откуда взявшаяся, смела орать на хозяйского пса в его родных стенах?.
«Нет, это уж слишком!» — твёрдо сказал себе Тузик.
Он оскалил зубы и глухо заворчал: «Прошу не повышать голоса!»
— Сойди с подушки! Вон отсюда, дворняга несчастная! — И панна Агата попыталась схватить Тузика за шиворот.
«Теперь пеняй на себя!» — зарычал Тузик. И — тяп панну Агату за палец. А зубки у него были, как иголки!
— Ах, ты кусаться! Ну погоди же! — закричала дама и побежала в свою комнату.
«Ага! Чья взяла?» — крикнул Тузик ей вслед.
И, чтобы показать, что он победил и презирает побеждённого врага, снова свернулся клубком и улёгся — хвостом в сторону гостиной.
Но панна Агата тут же вернулась. С зонтиком в руке. Она приближалась к Тузику, раскрыв зонтик и выставив его вперёд, как копьё.
Пёсик разинул пасть, превесело улыбаясь.
«Вот это потеха! — подумал он. — Никогда я ещё так не веселился!»
И прежде чем панна Агата успела что-нибудь предпринять, Тузик вскочил, подбежал к ней, схватил зонтик за край, там где была кисточка, и ну дёргать, вырывать, трепать.
Началась борьба. В пылу сражения всё завертелось. Халат панны Агаты надулся, как парус. Мазнул Тузика по носу.
«Хватит играть с зонтиком! — решил Тузик. — Давай ловить эти крылья!»
Он выпустил зонтик и вцепился зубами в край халата. Тут пошла настоящая карусель!
Панна Агата, стремясь освободиться от собаки, завертелась волчком. Завертелся и Тузик.
Он с размаху налетел на Сандика и загнал его под шкаф. Потом треснулся головой о ножную скамеечку. Скамеечка полетела, как бомба. И ударилась о столик — шаткий столик на трёх тонких ножках.
А на этом трёхногом столике стояла пальма — любовь и гордость тётки Катерины.
Столик с пальмой не придумал ничего лучшего, как покачнуться в одну сторону, потом в другую! Пальма зашаталась и грохнулась на пол! Прямо под ноги панне Агате. И наша гостья во весь рост растянулась на полу.
— Ой, Иисусе! — воскликнула, войдя в комнату, тётка Катерина.
Увидев её, Тузик понял, что пришло время удалиться. Он уже собирался вот-вот прошмыгнуть мимо тётки Катерины, но тут почувствовал на шее её костлявые пальцы…
Катерина за шиворот потащила Тузика из комнаты. По дороге выдала ему полной мерой и за то, что он свалил пальму, и за то, что обидел гостью. Отвесив последний шлепок, крикнула в виде напутствия:
— Не смей мне на глаза попадаться!
И выкинула беднягу на двор.
Тузик, припадая на левую заднюю лапу, поплёлся в конуру. Рыжий был уже там и глодал излюбленную их игрушку — баранью лопатку, единственное утешение во всех невзгодах собачьей жизни.
Тузик потянул кость к себе и нехотя, только чтобы
