клевать их тоже.
- Эй, ты! Ты что делаешь? - послышался такой тонюсенький голосок, что Фипов писк мог по сравнению с ним показаться басом. - Это наши яички! Мы их несем сушить, а ты клюешь!
- Вы несете яички? - спросил ошеломленный Фип, разыскивая глазами, кто это говорит. - Да где же вы? Значит, вы птички? Где же вы?
- Вот мы где, - отвечал тоненький голосок, и тут Фип наконец увидел своего собеседника. Это был рыжий Муравей.
- Так это вы птички? - с сомнением сказал Фип. - Птички несут яички, - машинально повторил он заученную фразу.
- Да что ты, дяденька, - с искренним недоумением ответил Муравей. - При чем тут птички? Что у них там за яички? Ну, одно-два яичка снесет или там пяток, и все. А у нас, у муравьев, - ого-го! У нас, брат, царица за день столько яичек отложит - и счету нет! Мильон! А то даже тыщу!
Так как Фип совершенно не умел считать, на него это муравьиное хвастовство не произвело впечатления. Он понял только одно: он опять не нашел птичек. Окончательно разочарованный, он поплелся прочь.
- Что же это получается? - убивался Фип, присев отдохнуть под высоким-высоким, до самого неба, деревом. - Летают - и не птички... Поют - и не птички... Гнезда вьют - и не птички... Яички несут - и то не птички! - разрыдался бедный цыпленок. - Все - не птички! А кто же тогда птички? - сказал он, ни к кому не обращаясь.
И в ответ он неожиданно услышал чей-то глубокий, добрый-предобрый голос:
- Птицу узнаешь по перу. - И с вершины дерева, под которым сидел Фип, плавно, медленно слетело вниз птичье перышко - красивое, легкое, блестящее. Плавными, широкими кругами опускалось оно все ниже и ниже, и, когда оно заканчивало круг, вновь зазвучал добрый, глубокий голос: это говорило Дерево.
- Есть птицы, которые не поют... Есть птицы, которые не летают... И гнезд не вьют... Есть птицы и совсем без крыльев... Но нет птицы без перьев!
Дерево умолкло, и, словно поставив точку, перышко опустилось Фипу прямехонько на нос.
- A y меня ведь и перьев нет?.. Значит, я сам не птица! - ахнул Фип.
Но он не успел даже расстроиться, потому что рядом с ним на землю опустился кто-то, ростом даже чуть поменьше Фипа, но ужасно бойкий, веселый и нахальный и весь в перьях.
- Известно, не птица! Курица - не птица! - весело сообщил Воробей (это был именно он и никто другой).
- А я разве курица? - спросил бедный Фип.
- Ты-то? Ты даже еще не курица, - продолжал насмешник. - Ты - цыпленок, хорошо еще, хоть нежареный!
- Ой-ой-ой! - захныкал Фип. - Ну, где же мне найти своих?
И он повесил голову с таким убитым видом,