оглядывался по сторонам. Смотрел, не следит ли кто за ним.
«Вперёд! — скомандовал Тузик. — Только ни гугу!»
Друзья выбежали на улицу и, прячась под забором, поспешили за бульдогом.
Бульдог добежал до конца улицы и повернул направо. Там, сразу за домами, начиналось вспаханное поле.
Лорд ещё раз оглянулся. Не заметил ничего подозрительного. Быстро выкопал в мягкой земле яму, бросил туда то, что принёс, снова осмотрелся и тщательно засыпал яму землёй.
Закончив работу, оглянулся кругом ещё раз.
Как раз в эту минуту Рыжий вылез из-под забора. Тузик тут же кинулся на него. Оба клубком покатились по земле.
Лорд искоса кровавыми глазами поглядел на собак. Собирался уже броситься на них, но потом передумал.
«Грызутся? Ну и хорошо! Они не видели, где я закопал своё добро», — подумал он и спокойно побежал назад.
Едва только Лорд скрылся из виду, как Тузик отпустил Рыжего.
«Ещё не так получишь, если не будешь слушаться! — строго сказал он. — А теперь пошли!»
Собаки подбежали к тому месту, где копал яму Лорд. Тузик немедленно выкопал клад.
«Печёнка! Целая печёнка!» — захлебнулся он от восторга.
Это действительно была бычья печёнка, которую Лорд где-то раздобыл. Для бульдога, большого и сильного, эта ноша была пустяком. Но Тузик и Рыжик немало попотели, пока дотащили свою добычу в наш сад.
Тут они спокойно сели рядком и принялись за еду.
Ели, ели и ели.
Остаток зарыли.
И пошли спать в конуру.
Когда тётка Катерина налила им супу в миски, они уже видели десятый сон. Тузик едва соизволил приоткрыть глаза. Но Рыжик не утерпел: вскочил и подбежал к своей миске.
Зато и привередничал он за едой! Выбрал из миски мясо, кашу едва удостоил своим вниманием, а на морковку, петрушку и картошку даже не посмотрел.
Глава пятая
Тем временем в доме происходили необыкновенные события. Хозяйка Сандика и Микадо… назовём её панной Агатой, ладно? Собакам же оставим их настоящие имена.
Микадо назывался так потому, что, как утверждала его хозяйка, он был японской породы. А как вы знаете, микадо — это титул японского императора.
А Сандик получил такое имя за то, что панна Агата приобрела его в воскресенье. Так как он якобы был английской породы, и притом очень редкой, то и назывался он по-английски — Санди, что значит воскресенье. (Пишется это совершенно иначе, но произносится приблизительно так.)
Странное имя, правда? Но раз у Робинзона мог быть свой Пятница, то и у панны Агаты могло быть своё Воскресенье.
Словом, как бы то ни было, гости у наших собак были, как видите, не простые, а породистые. Собачьи аристократы!
Не такие дворняги, как Тузик и Рыжий, которые вроде обещали когда-то стать фоксами, но, едва немного подросли, оказались чистокровными шавками.
Итак, оба эти перла — Микадо и Сандик — были в своих корзинках погружены на бричку. Всю дорогу панна Агата дрожала от беспокойства, как бы езда по тряской мостовой не повредила её сокровищам. Ехать пришлось еле-еле, словно мы везли треснутые горшки.
Едва бричка остановилась у ворот — начались новые треволнения. Легко ли Микадик привыкнет к новой квартире? Понравятся ли Сандику котлетки из печёнки?
Можете себе представить, как обрадовалась тётка Катерина, когда узнала, что английскому франту надо три раза в день жарить рубленые котлетки на свежем масле и из свежайшей телячьей печёнки! Огонь пробежал по её лицу. Я видел, что на языке у неё вертится какое-то неосторожное слово. А тётка была весьма остра на язык, особенно когда злилась.
Едва удалось мне её умиротворить. Но к собачонкам она не желала и притронуться.
Крися вынула дорогих гостей из брички и внесла их прямо в корзиночках в дом. Она было хотела поместить их на кухне.
Панна Агата, возмущённая до глубины души, вырвала у неё корзинки