что на субботу и воскресенье взрослые поедут в Казимеж на Висле.
А в пятницу действительно наступила чудесная погода. Может быть, даже начались бы разговоры на тему: почему это только взрослые имеют право на отдых? — если бы Горошек не напомнил Ике, что в отсутствие родителей у них будет больше времени для бесед с Капитаном.
Услыхав это, Ика стала так мила и послушна, что ее отец даже немного забеспокоился.
— Почему это она такая послушная? — сказал он в задумчивости.
— Ты закончи статью, — ответила Икина мама, — а то снова испортишь себе поездку. И не только себе.
— Нет, это надо продумать, — пробормотал отец возвращаясь к статье. И долго не мог понять, почему жена и дочь засмеялись.
В субботу все было решено: кто за кем будет присматривать, что можно, чего нельзя, где обед и что на ужин.
Отец Горошка разъяснил ему, что считает сына настоящим мужчиной, а мама объяснила Ике, что о мужчинах всегда надо заботиться. Отец Ики оставил дочке «резервный фонд» (то есть деньги на мороженое и утренний киносеанс), мама Горошка сделала пирожное безе и немного поахала над «бедняжками».
Горошек мужественно сказал:
— Ахать незачем. Вы много работаете, и вам надо отдохнуть. Между прочим, и от нас. Я уже это продумал.
Тут все засмеялись. Громче всех — отец Ики.
В субботу, сразу после обеда, взрослые уехали, а Ика с Горошком первым делом отправились погулять в парк Лазенки.
В Лазенках была золотая осень. Плавали лебеди, младенцы кричали в колясках, как галчата. Ика кормила рыбок, Горошек лебедей.
Около четырех часов направились домой. С одной мыслью. С мыслью о Капитане.
Ведь по не зависящим от них обстоятельствам, друзья с понедельника не сумели даже заглянуть к Капитану. Они и сами почти не виделись. Не успели даже обсудить все случившееся. А было ясно, что идти надо именно вдвоем. Так они условились и договор свято исполнили, хотя это было не так-то легко.
Когда они проходили мимо памятника Шопену, Горошек снова сказал свою любимую фразу:
— Это надо продумать.
— Что?
— Почему он выбрал именно нас?
— Капитан?
— Да.
Осторожно перешли широкую улицу.
Ика сказала:
— Есть еще один способ об этом узнать.
— Какой?
— Можно попросту спросить об этом Капитана.
— Ага, — сказал Горошек и добавил с неудовольствием: — Ты всетаки любишь облегчать себе жизнь.
— Нет, — засмеялась Ика. — Я только не люблю ее усложнять.
— Вот именно.
— Ты говоришь «вот именно», — сказала Ика, — потому что знаешь, что я права. Ты всегда говоришь «вот именно», когда знаешь, что я права. Мой папа тоже всегда говорит «вот именно», когда права мама.
— Вот именно.
— Видишь, — сказала Ика. — Права я?
Два квартала прошли, не разговаривая. Горошек делал вид, что свистит. Ика осмотрела витрину с дамскими платьями, потом витринку книжного магазина.
В конце концов Горошек сказал таким голосом, как будто ктонибудь десять минут, не меньше, вопил у него над ухом:
— Права, права. Ну и что?
— Ничего, — мило улыбнулась Ика. — Меня это очень радует.
— Меня тоже, — буркнул Горошек.
— Значит, как? Спросим у него?
Но ей пришлось повторить это еще два раза, прежде чем он ответил:
— Спросим.
А на дворе рядом с Капитаном стоял Жилец Первого Этажа и внимательно рассматривал машину.
— Опять не везет, — проворчала Ика.
Но Жилец Первого Этажа, увидел их, улыбнулся очень приветливо.
— Мое почтение, — сказал он. — Очень рад, что вижу вас. У меня к вам просьба.
Ребята поклонились.
Жилец Первого Этажа потер свой плохо выбритый подбородок, потом показал на Капитана.
— Я задумал, с вашего разрешения, его отремонтировать, сказал он.
Он стоял спиной к машине, так что не мог видеть того, что заметили Горошек с Икой: Капитан задрожал от радости и по очереди выбросил оба указателя
