- грубовато сказала Голубка, снова усаживаясь в свое гнездо.
Алиса послушалась.
Она с большим трудом пробиралась среди деревьев: ветки все время цеплялись за ее новую шею, и ей поминутно приходилось останавливаться и выпутываться; к счастью - хоть и не сразу,- она вспомнила, что ведь в руках у нее так и остались кусочки волшебного гриба. Выбравшись на свободное место, она с величайшей осторожностью стала откусывать по крошечке то от ТОГО, то от ЭТОГО кусочка и то увеличивалась, то уменьшалась, и в конце концов ей удалось стать в точности такой, какой она была обычно.
И знаете, она так отвыкла быть нормальной девочкой, что сперва ей даже стало как-то неловко!
Но, конечно, довольно скоро она опять привыкла к себе и начала, по обыкновению, сама с собой беседовать.
- Ну вот, половина дела сделана, а ведь, пожалуй, другая девочка на моем месте могла голову потерять от всех этих превращений! Да, она бы ничего не сделала, а вот я сумела стать, какая была! Первая часть плана выполнена. Теперь остается вторая часть: забраться в тот чудесный садик! Интересно, интересно, как же мы туда попадем...
Тем временем она неожиданно вышла на прогалину, где стоял маленький домик - высотой точь-в-точь с саму Алису.
- Не знаю, кто живет в этом домике,- соображала Алиса,- но только я в таком виде не могу им показаться. Я для них слишком большая, они там все до смерти перепугаются!
И предусмотрительная девочка опять взялась за гриб из ТОЙ руки и ела его до тех пор, пока не стала ростом примерно с кошку.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой встречаются поросенок и перец
От уже минуты две стояла в нерешительности, разглядывая дом, как вдруг из леса выбежал ливрейный лакей и изо всей мочи забарабанил в дверь.
(Алиса догадалась, что это ливрейный лакей, потому что на нем была ливрея; судя же по лицу, это был просто карась.)
??? Ливрей сейчас уже почти никто не носит, хотя лакеи кое-где, говорят, еще встречаются.
Дверь отворилась, и из дому вышел Швейцар, тоже в ливрее, с круглой физиономией и выпученными, как у лягушки, глазами - точь-в-точь взрослый головастик.
У обоих на головах были пудреные парики с длинными завитыми буклями. Тут Алисе стало очень интересно; она подкралась немного поближе к дому и, спрятавшись за кустом, приготовилась слушать и смотреть.
Лакей Карась начал с того, что вытащил из-под мышки огромный конверт (чуть ли не больше его самого) и с важным видом вручил его Головастику.
- Герцогине,- величественно произнес он.- От Королевы. Приглашение на вечерний крокет.
Швейцар-Головастик с тем же величественным видом повторил все слово в слово, только немного не в том порядке:
- От Королевы. Герцогине. Приглашение на вечерний крокет.
Затем оба поклонились друг другу так низко, что их букли чуть не перепутались. Алисе почему-то стало до того смешно, что пришлось ей опять убежать подальше в лес, чтобы они не услышали, как она хохочет.
А когда она, вволю насмеявшись, вернулась на прежнее место и отважилась снова выглянуть из-за куста. Карася уже не было, а Швейцар сидел на земле у входа в дом и бессмысленно таращился на небо. Алиса робко подошла к двери и постучалась.
- Стучать нет никакого смысла, барышня,- сказал Швейцар.- По двум существенным причинам. Первое: я за дверью и вы за дверью, и вдобавок мы оба снаружи. Второе: они там так шумят, что никто вашего стука не слышит. Не так ли?
Действительно, из дому доносился невероятный шум: кто-то без остановки ревел, кто-то (тоже без остановки) чихал и - мало того - то и дело раздавался страшный треск и звон, словно там изо всех сил били посуду.
- Извините, а как же мне тогда попасть в